Дом Кантора: там, где был прежний
Другую Россию — совсем другую — не надо долго искать. Если заехать на несколько десятков километров, к примеру, за Малую Вишеру, что в Новгородской области, вы сразу её обнаружите. Хотите — всю, хотите частями.
Сейчас интересуют два места, откуда почти ушла жизнь.
Деревня Оксочи:
Деревня Лука:
Собственно, почти полтора года назад оно так и шло в новостях: психоневрологический интернат "Оксочи" в деревне Лука. Сентябрь тринадцатого, горящая деревянная усадьба, 37 погибших. Я очень боялся того, что принято называть "порнография трагедии". Объяснять, думаю, не надо.
Все, однако, позаботилось о себе само:
Именно здесь, на месте поклонного креста был тот самый корпус. Справа внизу — на столбе — противопожарный сигнальный рельс-рында, из тех же времён.
А чуть выше — всё почти в одном кадре оказалось — дом, где живет семья санитарки Юлии Ануфриевой. Ей — орден Мужества посмертно, живым — квартира в городе. Потому с ними не встретились.
Здесь после того, как сгорела работа — ни местных толком, ни дачников в тёплые месяцы. Сейчас, когда зима и три дороги да два мостика от снега разгребать, спросить особо не у кого. Оставшиеся — скорее, пострадавшие, чем выжившие, несмотря на вменяемость. Поэтому не стал.
Для выхода из смерти — вот вам жизнь там, где она теперь есть. И символ ея — котег:
Это уже Подгорное. Район тот же, Маловишерский, километрах в тридцати от пожара. Здесь расположен новый, только что построенный корпус интерната, который для простоты назовём по сабжу — дом Кантора. Поскольку именно Вячеслав Кантор дал на стройку сотню миллионов рублей, несколько обогнав в обустройстве стариков-погорельцев уважаемое государство.
Впрочем, завтра — следующая серия с подробностями из Подгорного. Единственного места, которое собирает вокруг себя, посильно кормит, а теперь и охраняет от беды пять десятков окрестных вменяемых деревень.
И спасибо русской зиме, что из серии нынешней я выбрался почти без потерь.
Сейчас интересуют два места, откуда почти ушла жизнь.
Деревня Оксочи:
Деревня Лука:
Собственно, почти полтора года назад оно так и шло в новостях: психоневрологический интернат "Оксочи" в деревне Лука. Сентябрь тринадцатого, горящая деревянная усадьба, 37 погибших. Я очень боялся того, что принято называть "порнография трагедии". Объяснять, думаю, не надо.
Все, однако, позаботилось о себе само:
Именно здесь, на месте поклонного креста был тот самый корпус. Справа внизу — на столбе — противопожарный сигнальный рельс-рында, из тех же времён.
А чуть выше — всё почти в одном кадре оказалось — дом, где живет семья санитарки Юлии Ануфриевой. Ей — орден Мужества посмертно, живым — квартира в городе. Потому с ними не встретились.
Здесь после того, как сгорела работа — ни местных толком, ни дачников в тёплые месяцы. Сейчас, когда зима и три дороги да два мостика от снега разгребать, спросить особо не у кого. Оставшиеся — скорее, пострадавшие, чем выжившие, несмотря на вменяемость. Поэтому не стал.
Для выхода из смерти — вот вам жизнь там, где она теперь есть. И символ ея — котег:
Это уже Подгорное. Район тот же, Маловишерский, километрах в тридцати от пожара. Здесь расположен новый, только что построенный корпус интерната, который для простоты назовём по сабжу — дом Кантора. Поскольку именно Вячеслав Кантор дал на стройку сотню миллионов рублей, несколько обогнав в обустройстве стариков-погорельцев уважаемое государство.
Впрочем, завтра — следующая серия с подробностями из Подгорного. Единственного места, которое собирает вокруг себя, посильно кормит, а теперь и охраняет от беды пять десятков окрестных вменяемых деревень.
И спасибо русской зиме, что из серии нынешней я выбрался почти без потерь.
